Церковь и страдающая личность

Интервью по итогам работы Круглого стола «Церковь и страдающая личность. Проблемы развития наркологической помощи в России», март 2005

Участники:

Белановский Ю.С.

игумен Петр (Мещеринов)

иеромонах Иона (Займовский)

Ю.Б.: 25 марта 2005 года в г. Москве прошел круглый стол «Церковь и страдающая личность. Проблемы развития наркологической помощи в России». О. Пётр, не могли бы Вы, как участник и ведущий этого Круглого стола, определить, что такое страдающая личность, что имеется в виду?

И.П.: Под «страдающей личностью» понимается человек, который находится в той или иной зависимости, в частности, алкогольной и наркотической. Сама эта зависимость характеризуется тем, что человек и рад бы от нее освободиться, но не может, и это является причиной страдания.

И.И.: Речь здесь идет о людях, которые страдают от химической зависимости, об алкоголиках и наркоманах, токсикоманах. Особо следует отметить так называемых со-зависимых, то есть это родственники и люди, близкие пострадавшим, которых огромное количество, больше половины населения России. Созависимость означает, что эти люди так или иначе зависят от химической зависимости своего ближайшего окружения, мужей, отцов, детей.

Существует также игровая зависимость. По статистике в Москве 500 тысяч человек зависимы от азартных игр, в той или иной степени, и даже существует четыре группы самопомощи анонимных игроков.

Ю.Б.: Не могли бы вы сказать, что такое зависимость и чем она характеризуется?

И.И.: Зависимый человек не может контролировать свою жизнь. В центре его жизни лежит предмет его зависимости, алкоголь или наркотики, например.

Зависимость — это невозможность человека жить конструктивно, управлять своей жизнью, жить в сотрудничестве с Богом, быть нормальным, достойным членом семьи и общества, и непреодолимая потребность человека променять все указанное на алкоголь или наркотики.

Ю.Б.: Можно ли сказать, что зависимость состоит в том, чтобы идти максимально простым путём, то есть синтезировать, заменить упрощенным суррогатом то, что должно даваться естественно? Например, радость, дружбу, любовь и т.д.

И.И.: Обще говоря, это так.

Ю.Б.: Сводится ли зависимость только к греху или только еще к чему-то (слабоволию, например), или мы должны говорить о зависимости как о сложном явлении, которое больше всего подходило бы под понятие болезни?

И.И.: В 50-х или 60-х годах прошлого века Всемирная организация здравоохранения охарактеризовала алкоголизм, наркоманию и токсикоманию как тяжелое наследственное, прогрессирующее, хроническое, смертельное заболевание.

Ю.Б.: Мне довелось слышать и от вас, о. Иона, и от других людей, что на языке медиков эта зависимость, этот недуг назван как био-психо-социо-духовная проблема. Что это значит?

И.И.: Точнее сказать, духовно-психо-био-социальная.

Зависимость — это болезнь, поразившая всего человека, все стороны его жизни. Духовная сфера поражена прежде и тяжелее всего, но нельзя забывать, что у человека болезнь охватывает и его психику и его соматику. Как следствие у зависимых людей поражена и социальная сторона жизни.

Особенность обсуждаемого недуга в том, что человек привыкает очень быстро получать некое суррогатное счастье — кайф, но при этом он так же быстро отучается обретать счастье своими естественными силами. Более того, человек теряет возможность быть просто нормальным человеком, все сферы его жизни перестраиваются под внешний «источник» счастья и жизненной силы. Впоследствии наступает ситуация, когда уже не для счастья – о нём уже не идёт речь – а для того, чтобы просто быть нормальным человеком необходимо, например, утром выпить некоторое количество алкоголя.

Но, оказывается, что этот недуг может поразить и людей близких зависимым, то есть их родных и друзей. Дело тут в том, что эти созависимые автоматически перестраивают свою жизнь под жизнь зависимого. Из-за постоянного жизненного напряжения и зависимости от «графика» жизни зависимого у созависимых появляется зависимость от «зависимых» и так же поражаются все сферы жизни. Мы, священники это часто видим, поскольку к нам обращаются люди большей частью не с химической зависимостью, а именно созависимые. Болезнь этих несчастных людей заключается, в частности, в том, что они всегда ищут объект зависимости. Например, они вцепляются в священника, видя в нем «спасителя — мага», как клещ в животное. Эти люди зависают на священнике, начинают бегать за ним и чаять только в нем одном помощи.

И.П.: Если говорить с церковной точки зрения, то я считаю, что пастыри совершают огромную ошибку, когда объявляют химическую зависимость грехом и предлагают бороться с этим явлением исключительно духовными средствами. Среди священства и среди монашества очень распространена такая точка зрения.

Мы знаем примеры, когда человек исповедуется, причащается, усердно молится, налагает на себя аскетические подвиги, а через два дня он валяется пьяный. И это не столько его или чья-то вина. Люди не хотят понять главного, что зависимость — это прежде всего очень серьезная болезнь, на исцеление которой могут уйти годы.

И.И.: Действительно, очень часто православные люди смотрят на эту проблему как на греховный недуг или как на распущенность воли. В итоге наркомания и алкоголизм «лечатся» молебнами или отчитками. Светские же специалисты зачастую смотрят на алкоголизм и наркоманию как на нарушение психо-соматических функций и социализации. Исходя из такого взгляда, создаются центры так называемой социальной адаптации для алкоголиков и наркоманов, где им помогают социализироваться. При этом считается, что если человек себя социально оформит, если он будет жить в достойной обстановке, иметь семью, работу, общественные связи, то болезнь уйдет.

И то и другое — заблуждение, это не однобокая болезнь, а комплексная. Человек состоит из духа, души и тела и он социальное существо. То есть он сотворен Богом и реализует себя в общении с Ним, с ближними и с миром. Лечение также должно затрагивать все указанные сферы и быть комплексным и согласованным.

Ю.Б.: О.Петр, что Вы можете сказать о комплексном лечении?

И.П.: В этой комплексности должны быть правильно расставлены акценты, приоритеты, иерархия работы. Вылечить зависимость духовным путем, то есть путем отчиток, молебнов, даванием обетов, исполнением аскетических подвигов (выбранных самостоятельно или навязанных со-вне) невозможно. Евангелие нас учит единственному принципу, который всегда себя оправдывает — по плодам их узнаете их. Плодов от указанных псевдо-духовных методов, к сожалению нет. Наступает какая-то ремиссия у человека, особенно если он неофитствующий, потом он злополучно возвращается к своей зависимости, и последнее бывает горше первого, потому что этот возврат связан для человека с отчаянием, с тем, что ему думается, что церковные меры не сработали в его случае, или что Бог его не слышит.

Если же подойти действительно правильно, осознать эту комплексность и, исходя из нее, строить работу, то результаты не замедляют себя ждать. Примером такого подхода являются группы самопомощи, например, «Анонимные алкоголики». Мы видим на нашем опыте, что если человек, пройдя эти группы, обращается к Церкви, то это совсем другая ситуация, она качественно иная.

И.И.: Я хотел бы дополнить. Опыт показывает, что если человек проходит только вот такое псевдо духовное лечение и даже несколько лет не возвращается к употреблению алкоголя или псиоактивных веществ (ПАВ), то все равно через годы он может опять запить. Таких случаев очень много. Дело в том, что в то время, которое человек не употреблял ПАВ, так как он не выздоравливал, а лишь занимался духовными и аскетическими упражнениями (вплоть до йоги), он духовно не развивался, и все равно оставался нетрезвым. Исходя из терминологии «Анонимных алкоголиков», человек жил как сухой алкоголик.

Ю.Б.: Сейчас прозвучала важная мысль. Духовная работа должна иметь своим итогом духовное возрастание человека, а значит в идеале живую жизнь с Богом, жизнь по Евангелию в Церкви. Я правильно понял?

И.П.: В общем, да. В идеале, евангельские ценности должны становиться личными ценностями человека то есть он призван в соответствии с ними, в Церкви строить сам осознанно и свободно свою жизнь. Духовное развитие заключается в том, что христианин с Божьей помощью все более исцеляет свое греховное естество и все больше через отношения с Богом, ближними и миром возрастает в любви и свободе. Но у зависимых людей немного другой путь, хотя направление конечно то же.

И.И.: В группах самопомощи, например, «Анонимных алкоголиков» верующему человеку иного пути, как развиваться духовно, нет. Верующий человек не может не работать по двенадцати шагам, в основе своей имеющим христианские ценности и комплексный подход к выздоровлению человека. Я знаю на опыте, что люди в двенадцатишаговых программах или в группах самопомощи действительно духовно совершенствуются.

Ю.Б.: В чем же должна заключаться духовная работа по отношению именно к алкоголикам или наркоманам, что это для них значит? И какие должны быть первые и последующие шаги у человека, стремящегося вылечиться?

И.П.: Человек, приходящий в Церковь, как правило, сталкивается с мнением о том, что духовность — это покаяние, искание в себе греха, смирение, подчинение себя общецерковной внешней дисциплине и тому подобное. Но это к духовности имеет внешнее, косвенное отношение. Духовность начинается, я считаю, с одной важной вещи, а именно — честности перед самим собой. То есть с адекватного видения себя в структуре вообще всех своих отношений — с Богом, с миром, с самим собой. Без этого никакая духовность невозможна.

Я могу с сожалением сказать, что многие люди живут в монастырях, они овладели всей аскетикой и церковностью, но они не видят себя, не видят своих отношений с Богом, не видят своих отношений с другими людьми. Поэтому, если говорить о духовности в контексте именно помощи людям зависимым, то первый шаг — это именно трезвая и четкая самооценка, — когда человек понимает, что он алкоголик, что эта проблема не только в том, что его бес искушает, и не только в том, что ему помогут сто заказных молебнов или съеденные сорок просфорок натощак. Ему поможет осознание того, что он болен, что им владеет эта зависимость, он с ней справиться не может. Это собственно то, что в двенадцати шаговой программе является первым шагом. Это и есть истинное начало духовности, когда человек, наконец, осознает себя именно в правдивых отношениях с мирозданием и с Богом. Это очень большая проблема, мне кажется, для всех, — увидеть самого себя.

Вот, например, у человека не идут дела, вот он чего-то хочет, планирует, мечтает, а дела у него не идут. Почему? Потому что он неадекватно оценил себя, свое положение перед Богом и другими людьми. То же самое в нашем вопросе.

И.И.: Это то, о чем в Евангелии сказано, что строители, прежде чем строить башню, взвешивают, хватит ли у них материалов.

И.П.: Что же касается именно людей зависимых, больных, то, если говорить о начале духовной жизни, для них сложно придумать что-то лучше двенадцатишаговой программы.

Ю.Б.: Если для конкретного человека не будут устранены причины этого заболевания, я имею в виду то, что породило в нем этот недуг — это могут быть внешние причины, например, какой-то социальный уровень жизни страны, или еще что-то — то очевидно, что само выздоровление может быть просто перечеркнуто тем, что, попадая опять в эту же среду, все повторится сначала. На ваш взгляд, в чем основные причины того, что в наше время люди становятся зависимыми вообще?

И.П.: Химическая зависимость, прежде всего, это наследственная болезнь, хотя она может быть и приобретенной, при условии предрасположенности. Эта болезнь имеет свою причину в том, что организм человека предрасположен к тому, чтобы стать химически зависимым, некий изъян, и поэтому анонимные алкоголики признают свое заболевание неизлечимым. То есть это болезнь, которую нельзя излечить, но можно купировать и остановить. Собственно, этим и занимается двенадцатишаговые программы. Они останавливают болезнь именно за счет того, что открывают смысл жизни, дают человеку возможность приобрести базовые ценности и предлагают некие механизмы построения жизни и социум — группу близких и понимающих людей.

И.И.: Я добавлю. Я знаю женщину, которая страдает обжорством, неконтролируемым перееданием, мама же ее умерла от белой горячки. Получается, что зависимость, как наследуемый изъян проявила себя — по-другому, но проявила.

Ю.Б.: Можем ли мы говорить, что отсутствие жизненных ценностей или некоторых ориентиров и потеря смысла жизни способствуют развитию зависимостей в обществе?

И.П.: В какой-то степени, я думаю, можно так говорить. Хотя с другой стороны мы видим христиан и даже монахов и священников, у которых есть, уж казалось, ценности — куда больше, но, тем не менее, они тоже подвержены обсуждаемым недугам.

Ю.Б.: Вернемся к вопросу о помощи. Мы много говорим об анонимных алкоголиках, группах самопомощи, но есть ещё государство, есть какие-то общественные организации, есть официальная медицина, есть Церковь. Как бы нам разобраться в областях и степени компетентности. Может ли, например, Церковь брать на себя роль по социальной реабилитации таких больных? Церковь должна делать свое дело, но как бы понять, где границы ее компетентности в этом вопросе?

И.И.: Начать здесь нужно с малого – хотя бы предоставить помещение для групп самопомощи. Возьмём, например, наш Данилов монастырь и наш Патриарший Центр духовного развития детей и молодежи. Мы всего лишь предоставляем помещение, не ставя перед собою какие-то специальные цели социальной реабилитации и тому подобное. Но это не просто так. Этому предшествовало то, что и наместник монастыря архимандрит Алексий, и руководитель Центра игумен Иоасаф, как пастыри, сталкивались с химически зависимыми людьми, и с невозможностью и бессилием помочь уже известными методами. Они пересмотрели свое отношение к этой проблеме, поняли, что это сложная неизлечимая болезнь. И после этого дошло и до конкретных действий — были предоставлены помещения. Интересно, что в Америке, в Нью-Йорке около 1400 групп, а в Москве менее 30. Так что предоставление помещения — это очень серьезное дело.

Ю.Б.: А что, группы самопомощи — это единственно возможный путь? Группы самопомощи абсолютно самодостаточны, им только дай помещение, не трогай их, и они все сделают?

И.И.: Есть мир групп самопомощи, он очень многим людям даровал жизнь, есть мир профессиональной помощи. Эти миры разные, их цели так же разные. Одни доверяют одному пути, другие другому. Для многих людей недостаточно групп самопомощи, они не могут придти в них самостоятельно, или же они, придя, уходят, или срываются там и не знают что делать. Для этого существует мир профессиональной помощи.

Существуют и смешанные программы помощи, когда психологи, наркологи, социальные работники, берут на вооружение те духовные наработки, которое выработало движение. В результате стали строить безмедикаментозные центры, реабилитационные центры для людей с химической зависимостью. Работа в этих центрах очень просто устроена, там всего три человека на ставке. Это директор, его помощник и один врач. А в центре этом проходит лечение человек сто, причем и мужчины и женщины.

Ю.Б.: Перейдем к прошедшему круглому столу. Какая задача стояла перед ним? Зачем кроме Церкви и групп самопомощи нужно было привлекать к диалогу государство и приглашать общественные организации, фонд «НАН», например?

И.И.: Возникла идея, и на круглом столе она была обсуждена, чтобы создать на базе Московской Патриархии программу по профилактике и реабилитации для алко- и наркозависимых. Предусмотрены три направления: просветительское, лечебно-профилактическое и консультативно-методическое. Было принято решение создать рабочую группу по разработке этой программы. Туда войдут не только представители Церкви, но и президент фонда «НАН» Зыков О.В., и главный нарколог Москвы Брюн Е.А. Очевидно, что реализация этой программы зависит от того, насколько в нее включатся все указанные стороны диалога, и Церковь, и государство, и общественные организации, и группы самопомощи.

В свете сказанного, главной темой стал вопрос об организации всестороннего сотрудничества с группами самопомощи и со стороны государства и со стороны Церкви и со стороны общественных организаций.

Ю.Б.: В итоговом документе Круглого стола говорится о совместных проектах Церкви с медицинскими учреждениями. Каково место Церкви в подобных проектах?

И.И.: Дело в том, что Евгений Алексеевич Брюн, главный нарколог Москвы и главный врач научно-практического центра бывшей 19-ой наркологической больницы, предложил сделать на базе его больницы духовно-ориентированное или православно-ориентированное отделение. На западе, например, есть центры, которые совмещают в себе все, то есть человека реабилитируют на четырех уровнях. Духовную часть обычно отдают священнослужителям, а все остальные части отдаются специалистам в других областях. Если нам удастся создать подобный проект и то выздоровление естественно пойдет лучшим образом.

И.П.: До сих пор точно место Церкви в этом и подобном проектах не определено. Не разработана сама методология вопроса, нет единой концепции деятельности.

Важно помнить, что в процессе выздоровления люди получают трезвость, а – об этом, кстати, говорил в своём выступлении О.В Зыков — Церковь может дать им смысл жизни, духовные ориентиры. В каких формах это возможно — мы сейчас точно не можем сказать, формы только нащупываются.

К сожалению, и русские сообщества анонимных алкоголиков по своей молодости довольно настороженно смотрят пока на всех вокруг, и Церковь далеко не всегда готова принять какое-то сотрудничество сразу.

Наверное можно сказать вот как. Человек перестает пить. Что с ним происходит дальше, во что он ударяется? Не секрет, что многие ударяются в стяжательство, многие усердно и лихорадочно делают карьеру, не особо заботясь при этом о нравственности, другие восполняют отсутствие алкоголя в своей жизни блудом или другими, не-химическими зависимостями… И здесь Церковь может очень помочь — целенаправленно и мудро ориентировать ценностный рост человека.

И.И.: На мой взгляд, достаточно удачно прошел этот круглый стол, и сейчас начались первые совместные шаги, когда Патриарх благословляет священство открывать группы самопомощи при храмах Москвы. Это очень важный шаг и одно из достижений. К этому мы очень долго шли, потому что вначале была просто вражда отдельных священнослужителей и групп самопомощи.

И.П.: Сейчас от Церкви нужна какая-то смиренная мудрость. А начинать нужно с того, чтобы неотрицательно относиться к группам анонимных алкоголиков. Мы прекрасно помним и знаем, что их чуть ли не сектой называли. Надо, чтобы отношение изменилось хотя бы на нейтральное. А дальше, если выздоровление подтолкнет людей к духовному росту, то они не в какое-то другое место пойдут, а в тот храм, при котором работает группа.

Ю.Б.: Круглый стол был официально организован Даниловым монастырем, то есть активность проявили не анонимные алкоголики, а мы. И после этого мы говорим, что мы должны только предоставить помещение. То есть получается, что мы за них делаем всю работу?

И.П.: Можно сказать и так. Но в этом нет ничего плохого, мы же должны помогать людям, попавшим в беду. Им ведь не предлагается помощь со всех сторон. У нас, у Церкви нет выбора. Мы сейчас не на этапе взаимного и равного сотрудничества, а пастырского попечения и снисхождения.

Ю.Б.: То есть – нужно признать, что проблема в обществе есть, а у общества, да и у Церкви тоже, нет ресурсов, чтобы с этим разбираться. Так сложилось, что к нам в страну пришли двенадцатишаговые группы. Они есть как данность и по своей идеологии они совместимы с Церковью, так как в основе их деятельности лежат христианские ценности. Церковь, на практике познакомившись с этими группами, поняла и признала их опыт.

И.П.: Именно так. В силу сказанного сотрудничество может быть только тогда, когда мы — Церковь — сделаем первый пастырский шаг, впустим «на нашу территорию» группы самопомощи.

И.И.: Есть опыт сотрудничества с группами самопомощи Католической церкви в Польше. У них целая система разработана, все структурировано, деятельность развивается «сверху». Там есть четкое осознание того, что алкоголики и наркоманы — зачастую люди беспомощные, разложившиеся элементы общества. И если сделать для них минимум, создать такие группы, то многие из них придут в Церковь, мало того они готовы свои три копейки все же дать за аренду. Это же некое пассивное миссионерство, и таким образом «задаром» католики получают паству.

Я хотел бы еще привести пример. Мой знакомый священник, настоятель храма в центре Москвы, мне как-то сказал замечательную вещь. У него на приходе есть пьющие люди. Они, конечно, участвуют, насколько могут, в церковных таинствах, искренно, сознательно, и все же продолжают возвращаться к употреблению алкоголя. И тут, говорит он, мы отступаем, понимаем, что мы сделали все, что могли, но этого недостаточно. Они верующие люди, они знают Бога, но тут нужна помощь профессионалов со своим опытом и со своими наработками. Проще же всего сотрудничество устроить с группами самопомощи. Им ничего не надо, кроме помещения.

Ю.Б.: Каков итог Круглого стола?

И.П.: Итогом является резолюция, призывающая к следующему:

1. Осуществлять совместные проекты РПЦ с государственными образовательными, общественными структурами.
2. Поддержать проект Патриархии по созданию специализированного центра.
3. Обратиться к светским властям, с призывом оказывать помощь.
4. Углублять и развивать сотрудничество РПЦ с группами самопомощи.

И.И.: Надеемся, что за этим первым шагом, за знакомством, так сказать, Церкви и государства с двенадцатишаговыми сообществами, последует более плодотворное совместное сотрудничество. Важно, что участники диалога повернулись друг к другу и со вниманием, доброжелательно друг друга выслушивают. Несколько лет назад это невозможно было себе представить, было состояние почти враждебного непонимания. Хотелось бы, чтобы мы все осознали необходимость самых разных совместных усилий в борьбе с таким разрушающим для нашей страны явлением, как алкоголизм, наркомания и прочие виды зависимостей.