Интервью о духовничестве

Интервью журналу «Даниловский благовестник», февраль 2009

Что есть послушание? Каковы, на Ваш взгляд, признаки истинного и ложного послушания? Как соотносится богоданная свобода человеческой личности и принцип послушания духовнику? Где проходит грань между послушанием и принуждением воли?

Послушание есть духовное делание, когда человек понуждает себя творить волю Божию. Признак истинного послушания – дознать, в чём воля Божия заключается, и стараться подчинять ей свою волю. При этом истинность послушания свидетельствуется чувством богообщения: от любого правильного духовного делания оно умножается, а если духовное делание неправильно, богообщение умаляется. Основной источник познания воли Божией – Священное Писание, в особенности Нового Завета. Воля Божия познаётся из приложения Священного Писания к каждой конкретной внешней и внутренней ситуации. Это дело не простое, оно требует достаточно длительного обучения, также как и распознавание, истинное ли мы испытываем богообщение, или же это иллюзия. Для осуществления такого педагогического процесса и существует в Церкви пастырство. Принцип послушания духовнику исходит именно из этого: духовничество есть педагогика, причём такая, когда ученик свободно, сознательно и добровольно учится, перенимая живой духовный опыт. Всякое нарушение этого педагогического принципа, основанного на взаимном уважении, свободе, любви и взаимопомощи младших и старших в Церкви, приводит к неверному пониманию послушания, его «мистификации» (то есть придания ему каких-то «мистических» свойств) и большем или меньшем покривлении подлинной духовной жизни.

Как выбрать духовника?

Выбор духовника должен исходить из вышеназванного педагогического принципа. Как человек, желая овладеть профессией, стремится выбрать в учителя мастера своего дела, имеющего вдобавок талант обучать своему мастерству и других, так и тут. Разумеется, что человека жёсткого, авторитарного, думающего о себе высоко, рассматривающего свою паству как «подопытных кроликов», или такого, у которого в голове не Евангелие Христово и учение Церкви, а свои «соображения» о духовной и церковной жизни, выбирать себе в духовники не следует, какая бы слава не гремела о нём.

Приемлемо ли полное послушание духовнику для мирян, или это только монашеская практика?

Полное, «слепое» послушание духовнику неприемлемо и для монахов тоже. Всё должно делаться с рассуждением и осуществляться в духе взаимной любви и уважения.

Может ли христианин как-то оценивать наставления и советы своего духовника? Должен ли христианин беспрекословно принимать любой совет духовника, или нет; если нет – при каких обстоятельствах? Может ли христианин требовать у духовника разъяснения его советов?

Не только может, но и должен, поверяя, по слову святителя Игнатия (Брянчанинова), его советы Священным Писанием и учением Святых Отцов Православной Церкви. Ещё раз повторю, что всё это должно делаться в духе взаимной любви и уважения, и сама такая «проверка» не может быть иной, чем совместное рассмотрение духовником и его «чадом» той или иной проблемы в свете Писания и учения Церкви.

Как уберечься от пристрастного отношения к духовнику?

Если в основе духовнических отношений будет лежать церковная, пастырская педагогика, то места пристрастию будет меньше, чем когда духовничество, «мистифицируясь», выходит за пределы своего чина. Да и сам духовник, если он подлинный пастырь Христов и мастер своего педагогического дела, а не человек, считающий, что он нечто «особое» в духовном смысле в силу своего рукоположения, не допустит пристрастного к себе отношения.

Может ли христианин советоваться с другим священником помимо своего духовника? Может ли он поменять духовника; если да, то при каких обстоятельствах?

Опять же, если мы посмотрим на этот вопрос с педагогической точки зрения, то ответы будут ясны сами собою. Конечно, можно советоваться с другими священниками, как мы при необходимости консультируемся с разными специалистами в той или иной области. Можно и менять духовника, как меняется учитель у человека при его переходе из школы в институт. Но, опять же, всё это должно осуществляться не за спиной духовника, а совместным с ним доброжелательным рассуждением. Если же духовник не принимает такого подхода, считая любое обращение к кому-то ещё «изменой», то такой духовник, очевидно, не справляется со своими пастырскими обязанностями, или видит пастырство во власти над людьми, а не в том, чтобы обучать своих «чад» христианской жизни, или сам ещё не дорос до понимания того, что такое Христово пастырство.

Приходится слышать, что личные качества священника (духовный, житейский опыт, начитанность и т. д.) не влияют на уровень его советов и наставлений и что благодатные дары, полученные в Таинстве Священства, восполняют все личные недостатки священника: «по ржавой трубе течёт чистая вода».

Здесь происходит великая путаница, и, к сожалению, в головах не только прихожан нашей Церкви, но и самих священников. Одно дело – уполномочивание Церкви совершать Таинства. Оно даётся священнику в силу рукоположения, и Таинства совершаются, скажем так, «помимо» его личных качеств. И совсем другое дело – нравственное, пастырское, духовно-педагогическое руководство людьми. Здесь всё и определяется как раз личными качествами, образованностью, духовным и житейским опытом, способностью передать этот опыт людям, и ещё очень многими факторами. Личные недостатки священника никакая благодать не восполнит; часто бывает, что священническое служение, наоборот, подчёркивает и выявляет их. Личные недостатки священника исправляются тяжёлым нравственным евангельским трудом священника над самим собою. Увы, к этому есть многие препятствия, одно из которых то, что священство легко провоцирует в пастыре превозношение над другими людьми.

Есть мнение: первое, что скажет священник, когда его спрашивают, непременно следует исполнить, так как его ответ внушён непосредственно Духом Святым. Как Вы относитесь к такому мнению?

Это магизм чистой воды. Такое мнение произвольно, противоречит педагогической природе пастырства и не находит подтверждения в Священном Писании.

Чем отличается старческое окормление от духовного руководства приходского священника? На Ваш взгляд, есть ли сейчас в нашей Церкви старцы?

«Старческое окормление» отличается от нормального духовного пастырского руководства великим риском. Старчество – это личная харизма, пастырство же – общецерковное установление. Личная харизма может быть истинной, но может быть и ложной; Церковь всегда очень осторожно относится к экстраординарным личным «духовным проявлениям». К тому же «старец» нужен людям по одной причине – узнать будущее, как гадалка; а такая мотивация, с точки зрения Священного Писания, недостойна верующего человека, особенно христианина. На мой взгляд, старцев сейчас в нашей Церкви нет, а то, что есть – жалкая, недостойная и чрезвычайно вредная «игра».

Что такое прозорливость? Является ли этот духовный дар необходимым атрибутом старчества? Как отличить истинную прозорливость от прелестной?

Прозорливость бывает (очень редко) явным даром свыше; но, как правило, у старых, настоящих духовников та или иная степень прозорливости приходит с огромным опытом пастырства и душеведения. Истинная прозорливость никогда не вяжет свободы и ответственности человека.

Представляет ли, на Ваш взгляд, опасность «лжестарчество»? Каковы его истоки и пути преодоления? Какова роль прихожан в формировании «лжестарчества»?

Лжестарчество представляет опасность для духовной жизни не только на мой взгляд, но и на взгляд Священноначалия нашей Церкви. Ещё в декабре 2008 года было принято Патриаршее и Синодальное постановление о младостарчестве, которое совершенно игнорируется и нисколько не исполняется в нашей церковной действительности. Истоки его – боязнь большинства православных свободы, ответственности и нравственного евангельского труда. Пути преодоления – ставить во главу своей христианской жизни именно эти вещи. Что касается роли прихожан – то тут взаимное действие. Спрос на «старцев» со стороны прихожан рождает предложение; а антипедагогическое, «мистифицированное» понимание духовничества, обещающее «спасение» без личного ответственного и свободного евангельского усилия собственной жизни порождает соответствующую идеологию и дидактику, некритично воспринимая которую, прихожане полагают смысл пастырства в поисках «старцев» и отдавании им своей свободы, нравственности и здравого смысла в обмен на «гарантию спасения». Получается «замкнутый круг», в котором и происходит та отвратительная «игра в старцев и духовников», о которой я сказал выше.